Повесть жизни: сценарий вечный.
 

Диалог с выдающимся писателем , музыкантом, человеком уникальной судьбы Генрихом Сечкиным, далеко не в полную меру востребованным издателями и режиссерами (но не читателями!), шел в Сети почти врукопашную. Ровно в те дни, которые метко охарактеризовал другой бывший политзэка: «Ну вот, мы и дождались: Путин в Международном Суде». Никогда я не испытывала такого стыда за родную Голландию. Путин, сбывая газ подешевке, «купил» европейские страны. Презрев мораль, гуманизм, - Запад радостно этим воспользовался. В то же время, гаагская встреча на высшем уровне продемонстрировала очевидное: Запад по-прежнему заинтересован в ослаблении и обнищании России, и его не волнует судьба угнетенных народов, чужих пытаемых граждан. Запад, отдает себе отчет или нет, развязал руки российским властям, и теперь значительно легче «убрать» самых стойких людей страны, политзаключенных. Это уже очевидно. - Как же было нам не пререкаться, из разных стран?

ЛВ: - Я выступаю против насилия... ГС: - И что, оно уже прекратилось? ЛВ: -... в том числе и против войны в Чечне. ГС: - Чечня воюет сама с собой. ЛВ: - Михаил Трепашкин сказал о России : «Я боюсь в первую очередь того, что моим детям придется жить в этой стране». ГС: - А я боюсь, что моим детям придется жить на чужбине. ЛВ: - Реакция ФСБ была незамедлительна... ГС: - Вот и все, чего он добился. ЛВ: - Сказал «...в тюремной камере меня просто убьют» (и сейчас он – под капельницей в штрафном изоляторе). ГС: - Не сомневаюсь. Зато умрет Народным героем. ЛВ: - Как с произволом можно бороться? ГС: - Не знаю, но думаю, что если люди не будут заниматься болтовней, трепом, а делать пусть негромкие, маленькие, но конкретные дела, то возможно несколько облегчить жизнь. Но полностью побороть сегодня частный капитал невозможно. Даже если люди и выйдут с вилами на улицы, то по ним шарахнут межконтинентальными ракетами. Купить сейчас можно все, вплоть до атомной бомбы. ЛВ: - Кончится нефть лет через 9, и все пиявки сами отпадут? ГС: - Отпадут не пиявки, а народ. А пиявки к этому времени накопят такие капиталы, что смогут в дальнейшем обойтись без нефти.

Саркастичный, несгибаемый, противоречивый Генрих Сечкин родился в интеллигентной московской семье в 33-м. Отец в 41-м добровольцем ушел на фронт, мама в 45-м умерла от голода. Парень стал беспризорником, далее – пятикратно судимым "вором в законе". Автобиографическая, жизнеутверждающая книга "На грани отчаяния" повествует о заложенном в душе человека громадном моральном потенциале, который помогает выбраться из безнадежной трясины. На авторском сайте "За колючей проволокой" поражает также информация, что мой оппонент пятнашку провел в местах лишения свободы, а приговорен был в сумме к 54 годам. Прошел семь кругов лагерного ада: голод, унижения, пытки, имитацию расстрела, побег, смерть друзей и любимой девушки. - Но дальнейшая жизнь оказалась трагичней. Разве можно себе представить?

ЛВ: - Зачем Вы обжалуете приговор, если Вас реабилитировали полностью Ваши книги? ГС: - В свое время я слишком высоко взлетел. Но не подумал о том, что чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Правящей верхушке не понравилась моя безбедная жизнь. ЛВ: - Мне казалось, что ваша судьба меняет соотношение: понимаешь, что нет ни падений, ни взлетов... ГС: - Я никогда не обжаловал справедливые судимости. Но в последний раз без вины отсидел 5 лет. Нажитое за всю жизнь имущество было конфисковано. За это время жена, с которой прожил 20 лет и которую страстно любил, вышла замуж. Новый муж, уютно поселившись в моей квартире и пропивая то, что осталось от конфискации, приобщил нашего сына к наркотикам, и тот попал в тюрьму. Только после того, как муж стал гоняться за Таней по подъезду с топором, она с ним развелась. Но он успел приватизировать квартиру. Вторую квартиру, которую я купил для подрастающего сына, отсудило с помощью КГБ правление кооператива. После освобождения сына милиция стала вербовать его. Отказался. Убили. В 29 лет.

...Я думаю, что когда сын умирает как герой, отказавшись сотрудничать с мерзавцами, это много достойней и лучше, чем продолжать жить в тюрьме... – Вы так и не поняли, где остались. Маленькие лагеря Вы сменили на тот же, большой и после евроремонта (как скупо поведал Эдичка о колонии № 13, подготовленной для наблюдателей Запада). Москва показушна, а вся жизнь, проведенная при коммунистах и патриотах (в истинном смысле слова), не дала Вам открыть глаза. Отсюда и книга об Америке, а не только Ваш замечательный учебник жизни... ГС: - Глаза как раз она мне и открыла. Только взгляд сформировала неординарный. И этот взгляд на жизнь, в зависимости от обстоятельств, менялся. Иногда - через десятилетия, иногда - через секунду... А герой – понятие многогранное. Для каждого свое. Для фашистов - Гитлер. Для вора в законе – честный вор (хорошее сочетание слов!). Для советского народа – воин, бросающийся под танк. Для российского народа, этот же воин - обыкновенный придурок, одурманенный советской пропагандой и т.д... Так можно ли простить людей, которые исковеркали жизнь жены и убили сына. Ведь осудили меня, а не их! И все это только лишь для того, чтобы поживиться имуществом и блеснуть своей находчивостью перед начальством. ЛВ: - Нельзя простить. Но перед ними оправдываться - бессмысленно. Вы реабилитируетесь перед точно такими же, это люди толпы. Наше рабское счастье, инерция крепостного права. Нет смысла помогать народу, который со всем согласен и ничего не желает. ГС: - Народ - это люди. Один согласен, другой не согласен, один желает, другой не желает. И отвергать весь народ только за то, что он целиком не убежал в Америку, слегка юмористично.

...Мы кругами возвращаемся к биографии. К боли, и к палачам... ГС: - Первая моя мысль - убить их всех, и самому уйти из жизни. Но это было бы слишком просто. Момент - и все. За две загубленные родные жизни чересчур мало. ЛВ:- Убить всех, - а кого? За исполнителями стоит режим, массы. Строй нужно свергать, все упирается в апатию людей. Ничего же вокруг не меняется. Что сейчас происходит с семьями М.Ходорковского и его коллег?.. - И никогда не изменится: не работают законы – и все бесполезно. Где выход? ГС: - Я считаю - выхода нет. "Есть только вход, и то не тот". Наше государство, если его еще можно так назвать, с колоссальным ускорением летит в бездну. Все это, с учетом статистики, имеется в моих статьях... Когда сегодня я везу одинокую, несчастную, пожилую женщину на кладбище повидаться с сыном и каждый раз вижу, как капают слезы из ее глаз, я вспоминаю время, когда, буквально сгорая от любви, мы 4 нескончаемых года ждали ее совершеннолетия, чтобы расписаться в загсе. Теперь главная цель моей жизни - доказать и наказать.

Перед едва ли не самой страшной пыткой (в смирительной рубашке ломают позвоночник) герой повести Г.Сечкина констатирует:
«Вокруг недовольные лица надзирателей. И я виновато озираюсь. Ведь все эти замечательные для своих семей люди, любящие мужья, заботливые отцы, вынуждены по моей вине делать гнусную работу, хотя нельзя не признать, что она выполняла роль некоего развлечения в их серой и однообразной северной службе». Меня интересует вопрос мести. Все знакомые политзаключенные, отсидев десяток-другой, отказывались и мстить, и рассказывать о своем прошлом. Я не встречала людей добрей и оптимистичней тех, кто провел в лагере много лет. Мысленно к ним возвращаюсь, советуюсь.

ГС: - С десятилетиями месть превратилась в развлечение. Мне нравится, когда прокурор, обвинявший меня на процессе, с треском вылетает из своего кресла... Мне нравится, когда возле моего подъезда из окна автомашины раздается автоматная очередь, и мне приходится укорять стрелков, что с десяти метров не попасть в цель из автомата - это непростительный конфуз, инаблюдать, как автомашина немедленно скрывается. Да, действительно, никого пока не посадили. Но жизнь я им укорочу намного. Нервные клетки не восстанавливаются. А бумажка о реабилитации мне совершенно не нужна.

...Помню, бывших сидельцев волновала этическая проблема – как сольются после освобождения две половины населения - заключенные и палачи... - Сжились, как ни в чем ни бывало. Возвращаемся к правозащите. ГС: - Материалов, доказывающих полное бесправие нашего народа, вагоны! Иногда приходится хохотать до коликов над ответами правоохранительных органов, настолько они глупы, смешны, косноязычны. Я обжалую свой последний приговор с 1982, то есть 23 года. Неоднократно прошел все инстанции вплоть до Путина. В 1990 году по моему делу в Верховный суд обращался Председатель Комитета по правам человека Верховного Совета РСФСР Сергей Адамович Ковалев. Результат - 0. Зато смеха - вволю!

...Вот это сила – смеяться... Кстати, особенно меня поражает в книге Сечкина отношение к смерти: пришла – и ладно; но бояться ее, всерьез принимать у зэков не принято. По поводу мести, напоминаю о противоречиях в книге, об известном тиране Буганове:
«Каждый в душе мечтал встретиться когда-нибудь хотя бы с одним из палачей и отдать свою жизнь за возможность оторвать от его тела сколько-нибудь мяса, откусить кусачками и раздробить молотком кости, а с помощью отвертки вытащить его жилы и накрутить их на нее, пока не лопнут».

ЛВ: - Тогда как же понимать фразу из вашей книги: «Но было ясно и другое – невозможно причинить вред десяти бугановым, не задев хотя бы одну такую старушку»? ГС: - Да, действительно это так. Ведь у него тоже есть мать. Но из двух зол выбирают меньшее. Если во время войны наши войска, подойдя к оккупированному городу, стали бы месяцами выяснять, нет ли там случайно мирного жителя, от нашего народа остались бы только кучи пепла, выброшенные из печей Бухенвальда, Треблинки, Освенцима. Жестокость в жизни необходима не меньше, чем доброта.

...Я задаю наводящие вопросы по кругу, подтекст современен: Россией правят убийцы; даст ли что-нибудь их устранение? Мне чуждо непротивление; но месть входит в конфликт с гуманизмом и верой. Миллионы униженных зависят от кучки фашистов; так мы же ответственны за будущее детей!

У Генриха Сечкина был второй брак, разница в возрасте 42 года, - не всякий рискнет. Генриху 72, его сыну – 7 лет. Прибегает, узурпирует компьютер, хохочет, тормошит. Насмотревшись современных телепрограмм, в будущем мечтает стать киллером. - Ему еще предстоит прочесть и осмыслить высоконравственную книгу отца.

ЛВ: - Вы обрекли своего ребенка или дали ему такое счастье - жить в этой стране, так не считаете ли Вы, что с волками жить - по-волчьи выть? ГС: - Все родные, друзья, школа, могилы близких, знакомые улицы и переулки, леса, поля, просторы, народ, менталитет, и еще сотни тысяч причин удерживают человека на его Родине. И убежав от трудной жизни за рубеж, многие в душе считают, что продали свою Родину вместе с матерями и отцами за сладкую жизнь на чужбине. ЛВ: - Вы проповедуете силу человеческого достоинства в любых обстоятельствах. Вы пишете, что оставаться собой, личностью - главное. Но как можно выжить в той стране и среди той толпы, которая обычно звереет? Советуете ли Вы своему сыну лезть в клоаку и стараться там стать своим? ГС: - В клоаку лезть не советую, так же как и не советую в клоаке стать своим... И у Вас, на Западе, не сахар! Стоит ли "из огня, да в полымя"? ЛВ: Зачем Вы остались в России после тюрем и лагерей?! ГС: - Не только я один. Миллионы. А многие, уехавшие ранее, вернулись. Об этом Вы прочитаете в моих американских заметках. И почему обязательно надо либо смириться, либо бунтовать. А просто жить нельзя? Я побывал и пожил во многих странах и нигде не чувствовал себя комфортно. Родина - это где человек родился. Привыкнуть можно ко всему. Но привыкать к чужбине трудно. А недостатки есть везде. Точку зрения Вашу я знаю, но не разделяю. Особенно: «Неправда, будто можно прикрыться чистым искусством и делать вид, что ты - писатель, художник, музыкант, - небожитель, не знающий страшных реалий. Будто ты ушел с головой в науку, когда рядом пытают. Молчащий - согласен с насилием и ему потакает! Непротиворечащий - сам убивает и грабит». Интересная точка зрения. Значит, весь молчащий творческий мир земного шара является убийцами и грабителями?! Разумеется, кроме Вашего Чеченпресса. Если к Вам хлынет вся Россия, то можно себе представить, во что превратится Голландия. ЛВ: - Это не чеченцы уже лет 300 мучают русских, и Грибоедов хорошо об этом рассказывал. ГС: - В статье я имел в виду не чеченцев, а террористов независимо от национальности. Если бы у дочки Грибоедова отпилили пальчики, наверняка он бы рассказывал по-другому. ЛВ: - Террористов действительно бессмысленно «мочить в сортире». Все решают переговоры! ГС: - Либо мы их в сортире, либо они нас в мире. ЛВ: - Страдает всегда население. ГС: - Приходится выбирать. Или часть населения «замочить», или все.

Кто читал эту книгу, тот точно не мог оторваться; примерял сюжет на себя, покрываясь липким потом от одной мысли о реальности происходящего: выдумки в повести нет. Глубоко психологическая проза, простой и прекрасный язык, абсолютная сценичность, неиссякаемость темы, - вечная ее актуальность. Пример конкретной судьбы разросся до глобальных масштабов, перешагнул в 21-й век и идет за границу, теперь уже точно в наивную и меркантильную Европу, поддержавшую беспредел. Книга о тюрьмах – музыкальна: длинное дыхание фразы и мелодичность свойственны выдающемуся гитаристу Генриху Сечкину, одному из лучших прозаиков современности. Я в ней искала (и частично нашла!) ответы на самые значимые вопросы, на которые никто не мог мне ответить. Отношение к смерти, возможность выжить почти в любой ситуации, стиль поведения в лагере и необходимость всегда оставаться собой; несгибаемость, честь и достоинство. Между тем, я помню сама, как громили Сечкина во времена Брежнева, комментировали арест по радио и в газетах: это был один из показательных процессов.

ГС: - Да. Шум был большой. Были изъяты и уничтожены все мои записи на радио и телевидении. Изъяты из обращения печатные материалы. Добрались даже до других стран. В новом Берлинском издании справочника "GITARREN-LEXIKON" была изъята моя творческая биография. Мировая пресса орала. Вашингтон-пост и Филадельфия инкурайер - "В Советах сажают за кино"! Известия и Комсомолка - "Подпольная фирма"!..

(Предыстория: зэка-гитарист-самоучка впоследствии включал в репертуар концертов произведения Баха, Паганини, Моцарта; получив на свободе аттестат артиста первой категории, наряду с гастрольными поездками озвучивал радиопередачи, выступал в телепрограммах, делал аранжировки для гитары. Начал преподавать, впоследствии создав ансамбль из своих же учеников-гитаристов. В 1961 году во Дворце спорта в Лужниках Генриха лично поздравил с творческими успехами Хрущев. Вскоре Сечкин уже ведет класс гитары в Государственном училище циркового и эстрадного искусства, а также во Всероссийской творческой мастерской эстрадного искусства. Вступив в Творческое объединение московских гитаристов, Генрих вел переговоры с Министерством культуры об организации гастролей в Советском Союзе лучших зарубежных музыкантов. Одновременно переписывался с выдающимися гитаристами Аргентины, Англии, Испании, Германии и других стран. В результате в СССР стали приезжать с концертами такие маститые музыканты, как Мария Луиза Анидо, Джон Вильямс, Николас Альфонсо, Зигфрид Беренд и другие. Детище Сечкина – ансамбль гитаристов Дома культуры имени Чкалова - получает звание лауреата Всесоюзного конкурса имени Андреева, ансамбль и его руководитель становятся лауреатами Международного фестиваля музыки народов Латинской Америки. В 1966 снова этот же конкурс, и вновь диплом лауреата. Сечкин организовал двухгодичные курсы повышения квалификации для педагогов-гитаристов московских клубов, пригласив в качестве преподавателей самых известных в стране теоретиков музыки. Творческое объединение московских гитаристов выбирает Г.Сечкина своим председателем. Из разных стран постоянно поступают приглашения на гастроли, но Министерство культуры не решается отпустить четырежды судимого гитариста. Тем временем концерты его ансамбля идут в Кремлевском театре, в Кремлевском Дворце съездов. После выступления, посвященного XVI съезду ВЛКСМ, Сечкина с творческими успехами поздравляет лично Брежнев. В 1979 году Польское музыкальное издательство выпустило книгу "Лексикон гитары". В ней наряду с биографиями таких звездных музыкантов, как Паганини, Берлиоз, Вебер, Шуберт, Диабелли, Бокерини и других, есть и творческая биография Генриха. Этот справочник был переиздан во многих странах. Не одна страница посвящена творчеству Генриха в объемном "Биографическом музыкально-литературном словаре-справочнике русских и советских деятелей гитары"... Прошло двадцать лет. Сыну исполнилось четырнадцать. Овчарке Альме – пять. Шел 1982 год. Различные московские организации планировали отмечать пятидесятилетие Генриха и двадцатипятилетие его творческой деятельности. Телевидение и радио готовили юбилейные передачи, газета "Вечерняя Москва" уже поздравила Сечкина, собирались присоединиться музыкальные издательства и других стран… На пике славы Генрих снова был арестован). А далее, во время этапа, конвой переусердствовал с наручниками. Карьера гитариста была завершена.

ЛВ: – Много лет назад я читала про Альму и удивлялась: как недавний арестант терпит овчарок?.. ГС: - Извините, но такое представление может иметь только человек, почерпнувший сведения из анекдотов о зоне, либо из не очень компетентных источников. Ведь овчарки на зоне, натренированные на зэков, резко отличаются от овчарок, самозабвенно преданных своим хозяевам. На одной из телепередач ведущий задал аналогичный вопрос: - Почему вы не бросаетесь на людей после того, как вас били, вас травили, вас пытали? - Но пытали, травили, убивали одни люди, а дружили мы с другими. После трех "ходок" лучшим моим другом стал ПРОКУРОР! Мы дружили много лет, пока меня не посадили вновь. За год, пройдя все инстанции в мою защиту и не добившись ничего, Коля Монахов резко, со скандалом, покинул прокуратуру, стал адвокатом и одним из помощников Сергея Адамовича Ковалева. А сегодня у меня имеются друзья даже среди милицейских работников. Здорово? Жизнь убедила – не должность, а человек. Не дрессировка, а собака! ЛВ: - И все же: почему же Вы не уехали?.. ГС: - Я уехал. Правда, вначале по гостевой, но с намерением остаться. Несколько месяцев пытался изменить свой менталитет. Не удалось. Хотя Америка – действительно прекрасная страна. Но мне в ней было неуютно.

...Жаль, не совпало. Такого мощного писателя точно бы переводили, делали фильмы по книгам. Гитаристу, попытайся он вовремя бежать из страны и будь в этом успешен, конвоиры не сломали бы пальцы, лишив надежд концертировать. Генрих Соломонович, мне показалось, умеет ценить любую мелкую радость, - это свойство философов. Предвидя провальный брак, он ни о чем не жалел: «Даже несколько счастливых мгновений могут заменить собой всю жизнь. В юности этих мгновений я был лишен». Так и не жил он в стране, где работает законодательство и уважают друг друга.

ЛВ: - В Вас осталось восхищение деньгами. ГС: - Действительно. Было. Но в последние годы интерес к деньгам пропал. Меня перестало волновать, сколько я получу за книгу, фильм, телепередачу. А с 1991 года я пишу в "Юридическую газету" совершенно бесплатно. Из-за мизерного финансирования газета была на грани выживания и сегодня скончалась. Но мне достаточно было выпустить пар. Даже покупая в редакции экземпляры со своими статьями, я оплачиваю их из своей пенсии. На одной из телевизионных передач ведущая задала мне вопрос: - Сколько раз можно начинать жизнь с начала? Мой ответ был однозначен: - НАЧИНАТЬ ЖИЗНЬ С НАЧАЛА МОЖНО БЕСКОНЕЧНО, НО ЦЕНИТЬ НУЖНО КАЖДОЕ МГНОВЕНИЕ.

...Надо же, я в тюрьме не сидела, но занимаю очень жесткую позицию, никогда не прощу власти и строй за потерю родины, за революцию и коммунизм. А Генрих Сечкин, полжизни отдав борьбе, согласен тянуть эту лямку. Я все думаю, что чего-то не поняла: обязательно нужно учиться, – перечитывать эту самую главную повесть!


"Московская кинокомпания "Альтаир" предлагает инвесторам принять участие в производстве полнометражного художественного фильма "Опасная трясина". Сценарий написан по известной автобиографической повести Генриха Сечкина "На грани отчаяния". Ориентировочная стоимость фильма полтора миллиона долларов США. Предложения направлять по e-mail или по телефону в Москве: 368-9601 Генриху Сечкину".



Лариса Володимерова, Амстердам.